Плесень [СИ] - Артем Тихомиров

— Не отвечают? — спросила Сальникова

Она подошла вплотную к терминалу, за которым, скрючившись, сидел единственный оператор.

— Нет. Передачи прекратились. Мы зовем… но…

— Понятно. — Ада стиснула обеими руками край спинки стула. — Значит, Остров молчит. А наши?

— Выходили на связь десять минут назад, — ответил оператор, указывая на голографический экран, на котором мерцали графики и таблицы. — Связь плохая из-за атмосферных помех, но пока слышно… Прошли сто двадцать километров.

— Всего?

— Докладывают, что на трассе много препятствий, завалов из старой техники. Так же их настигла сильная буря. Один из броненосцев потерян. Погибло пятеро.

— Как это произошло?

— Машина провалилась в яму, там грунтовая вода поработала.

— Ясно. Машину нельзя было вытащить?

Связист пожал плечами. Мол, это не в его компетенции.

— Был взрыв. Сдетонировали емкости для огнеметов, которые лежали в кузове.

Тильда устремила взгляд на противоположную стену помещения. Трудно было поверить, что здесь еще недавно кипела жизнь и повсюду стояло оборудование. Больше полувека люди вели отсюда радиопоиск, чтобы… в конце концов, сбежать, не выдержав давления обстоятельств. Вряд ли даже Генерал, слывший крайним пессимистом по части прогнозов, мог предположить, что все придет к такому концу.

Что же дальше? Уверена ли Сальникова в том, что все делает правильно?

Скорее нет, чем да. Но пусть кто-нибудь предложит более разумный вариант.

— Значит, теперь только десять машин, — сказала Ада, обращаясь, скорее, к самой себе.

Ее взгляд обшаривал пустую стену, в которой сохранились отверстия от монтажных крепежей и как попало сдвинутые столы.

— Что еще?

— Группа обследовала один из городков возле дороги.

— Зачем?

— Буланов докладывает, что они искали белую плесень.

— Я должна была догадаться, — мрачно усмехнулась Ада. — Это Буланов. Он не сдается. Готова спорить, Мих придерживается противоположного мнения. Именно полковник на вечеринке главный пессимист.

Парень за терминалом не понимал, о чем она говорит. Его мысли занимало единственное: как побыстрее убраться из этого места, пропитанного запахом трупов. Худые плечи под формой дрожали, и это было видно невооруженным глазом.

— Они не успеют, да? — спросил он, вытирая пот со лба. — Не успеют?

— Не знаю. Шансы есть, — ответила Ада, испытывая отвращение к себе за то, что вынуждена врать. — Если поторопятся.

— А почему Остров не отвечает?

— Ты же сам сказал — в атмосфере помехи. — Она положила руку парнишке на плечо и сильно сжала пальцы. Тот прекратил трястись, хотя и ненадолго.

— Что же нам делать? Если мы умрем на поверхности?

— Здесь у нас куда меньше шансов выжить и куда больше заболеть. Наверху, я уверена, наоборот. Тела начнут разлагаться. Хотя Госпиталь мы закрыли, но… — Мысль о том, что случилось, вдруг со всей очевидностью высветилась у Ады в сознании. Госпиталь, где мертвецы лежат штабелями. Где все залито кровью. Где куски плоти валяются прямо под ногами. Докладывая о том, что эвакуация завершена, врачи сказали, что, закрывая двери, они слышали, как надрывались в криках оставшиеся.

А теперь? Ада представила темные тихие коридоры и помещения. Умерли те, кто перешел в завершающую стадию. Остальных вытащат на поверхность. Для чего же?

Ада поднесла руку к горлу — не хватало воздуха.

— Что? — спросил связист, напуганный внезапным обрывом монолога.

— Вирус по-прежнему в воздухе, — добавила она, выдавив из себя улыбку, а сама думала о том, сколько Бастионцев покончили с собой и сколько умерли, запершись в своих квартирах, решив, что искать помощи бессмысленно. Во время эвакуации в эти часы Службы Безопасности нашла не менее сорока наглухо запертых изнутри апартаментов. Было бы время, Ада бы сверилась со списками проживающих и узнала, кто там, но имело ли это смысле делать сейчас?

Бастион стал громадным кладбищем — ничем это не изменишь.

И если выжившие вернутся, как смогут они очистить убежище от мертвечины? Смогут ли жить с этим?

Ада была уверена, что нет.

— Мы не болеем! — Голос связиста подпрыгивал, как мячик. Председатель подумала, бедняга на грани нервного срыва.

— Верно. Чем же не основание для надежды, да? Мы не носим масок, не чувствуем ухудшения. В конце концов, врачи выделят антитела и — вуаля! — проблема решится.

Их взгляды встретились. Оба чувствовали ложь, но негласно сговорились играть по правилам.

Парень с неохотой кивнул, первым признав, что не против некоторое время потешить себя спасительной ложью.

— Перед тем, как присоединишься к остальным, отошли нашим сообщение, что мы выходим на поверхность. Пускай знают. Мы разобьем лагерь в квадрате десять. Судя по картам Службы Безопасности, там самое лучшее место.

— Сделаю. — Оператор повернулся к терминалу.

Ада заметила, что рисунок графика радиочастот с момента ее здесь появления не изменился. Эфир был мертв.

— И последнее сообщение Острову. Мы идем. Так и скажи. Следующий сеанс связи — с поверхности.

— Сделаю. — Уже тихо.

— Как закончишь, сразу беги.

Ада развернулась и пошла к выходу.

Последняя фаза эвакуации начиналась прямо сейчас.

По другую сторону двери ее ждали трое эсбэшников. Заместитель полковника Миха настоял на том, чтобы теперь Аду всегда сопровождала охрана. На резонный вопрос "Зачем?" капитан Дымов ответил, что времена неспокойные, а она единственный человек, который остался в живых из числа высшего руководящего состава Бастиона. И потом — существуют инструкции на случаи форс-мажора. Составленные и утвержденные еще Генералом. Главное лицо нужно охранять как зеницу ока.

Ада не спорила, однако в обществе трех до зубов вооруженных людей в броне ей становилось не по себе. Из них Сальникова была знакома только с Ликой. В прошлой жизни — примерно, миллион лет назад, Ада и ее мать были коллегами; Комитет Продовольствия… что были за времена!. Ада Сальникова и Амалия Зверева дружили, и Лика тогда была ребенком.

"Да, а теперь этот ребенок — опытный боец! — подумала председатель. — Надеюсь, моя Мира не захочет пойти по жизни со штурмовой винтовкой!"

Эсбэшники стояли неподвижно, готовые выполнить любой приказ. Казалось, усталости они не знали. Много часов они наматывали вместе с Адой по Бастиону, пока она инспектировала те или иные участки, где проходила срочная эвакуация. Убежище тогда напоминало растревоженный термитник. Люди окунулись в работу, которая помогала им забыть об ужасе и отчаянии, но все равно, только абсолютно глухой или слепой не заметил бы, насколько накалена атмосфера. Стоит кому-либо поддаться соблазну обвинить во всем руководство Бастиона, цепная реакция вызовет панику и вспышку безумия.

Ада боялась этого сильнее всего. И поэтому, когда час назад в секторе, где располагались производственные комбинаты, возникла заварушка, она едва не потеряла над собой контроль. Один из дежурных бросился на нее в самый неподходящий момент, когда Ада разговаривала с бледным директором. Тот вяло шамкал губами, докладывая о своих действиях. Сальникова намеревалась перейти к традиционным ободрениям, которыми завершала все подобные разговоры, когда увидела человека в комбинезоне.

Он оторвался от основной группы — последние контейнеры на роботизированных тележках заехали на платформу, чтобы подняться вверх, — и бежал прямо на нее. Ада помнила перекошенный рот и поднятые над головой руки. Но сильнее всего поражал нечеловеческий крик, рвущийся из его горла.

Ада успела лишь зажмуриться, услышав удар, а когда открыла глаза, увидела, что Лика прижимает безумца к полу и заламывает ему руки. "Можете продолжать, председатель", — сказала девушка. Остальные эсбэшники придвинулись поближе.

Лицо техника до сих пор стояла у нее перед глазами. Он потерял всю семью. Не он один. Что будет, если там, на Центральной Площади, случится нечто подобное? К этому моменту группы здоровых уже почти покинули Бастион. Остаются заболевшие на разных стадиях. Некоторые из них вполне способны спровоцировать мясорубку.

В конце концов, Аде удалось взять себя в руки.

Если посмотреть здраво на весь этот дурдом, то дела идут не так уж плохо, решила она. СБ докладывала об отдельных инцидентах, однако, в целом, эвакуация проходила успешно. Сильных сбоев по графику не возникало. Все просто выполняли приказы. Большинство людей превратились в покорную стадо, готовое возложить ответственность на любого, кто выступит добровольцем. Формально, пока Ада в строю, Объединенный Комитет еще работал, значит, ему и карты в руки. Бастионцы готовы были идти куда угодно. Даже на поверхность.

Ада направилась к Центральной Площади.

Кабина лифта медленно ползла вверх, молчаливые фигуры с автоматами стояли рядом с председателем, и вместе они вслушивались в поскрипывание, лязг и гул.